Русский капрал итальянского сопротивления – парень из Орла …
начало “Национальный Герой Италии”
… Это произошло 22 июня этого года в День памяти и скорби у памятника Танкистам. Мимо меня проходил убеленный сединой ветеран. Кто знал, что мой вопрос: “Вы помните самый первый день войны?”, – превратится в захватывающую беседу на скамеечке в тиши парка. Когда Сергей Константинович Шамардин начал рассказывать о том, как воевал в Северной Италии в партизанском отряде, за что ему было присвоено звание капрала итальянской армии, я понял, что обязательно должен рассказать об этом удивительном человеке.
22 июня 1941 г., 17-летний рабочий Сережа Шамардин с оборонного завода № 5 попросился на фронт. Ему отказали – работы хватало и в тылу. Когда 3 октября боевые машины 2-й танковой армии Хайнца Гудериана ворвались на орловские улицы, Сергей был на заводе. Парнишка из проходной вышел, а тут танки с автоматчиками на броне. Для жителей города появление фашистов было полной неожиданностью. Люди с утра работали, магазины – символ мирной жизни – были открыты. Старики, например, рассказывают, как на Щепную площадь, где уже тогда располагалась легендарная пивная, вкатили на мотоциклах немцы. Мужики с кружками стоят, рты открыли, а фрицы зачумленные, пыльные, с мотоциклов слезли – и к ним. Подходят и показывают – нам тоже по паре кружечек.
Сергей вернулся в Зыбино, где тоже уже были немцы. В оккупации повидал многое. За попытку вредить “новым властям” 1 мая 1943 г. был арестован. Его пытали. Комендант деревни – старый служака – отправил Сергея в мценскую тюрьму. Там тоже досталось. Пришлось и крапиву собирать немцам на суп, и дрезины со снарядами разгружать, приходившими из Орла, и рыть окопы на берегу Зуши. А там, за рекой, уже наши. Гармонь играет, песни поют. Когда начался прорыв, Сергея отправили в Брянск, а дальше – долгая дорога под стук колес до Польши. Попал орловский паренек в концлагерь Бреслау. Вот там и познакомился с итальянцами. Это были солдаты из 220-тысячной Итальянской армии, воевавшие в России на стороне Гитлера. За неудачу в Донской операции фюрер отправил их за колючую проволоку. В лагере пришлось совсем тяжко. Кроме работ до полного изнеможения, нужно было еще уцелеть под бомбами союзников. Американские бомбардировщики Б-12 с воем заходили на цели. В один из налетов Сергей решил бежать. Перейдя через Альпы, дошел еле живой до Северной Италии.
Летом 1944 г. Сергея подобрали итальянские партизаны. Сквозь туман и боль в голове слышал непонятную итальянскую речь, с трудом вспоминал, как несли на носилках, как выхаживали. Северная Италия – удивительный край. Альпийские луга, снежные вершины, утопающие в облаках, медленно плывущий по долинам туман, пронзительный ветер зимой и изнуряющая жара летом. Партизанам в горах было нелегко. Но итальянцы народ шустрый. Снабжение и связь с местным населением были поставлены у них хорошо. Отряд базировался в приморской Лигурии, в 100 км от Генуи. На горной поляне партизаны жили в шалашах, сделанных из веток. Спали на чем придется. Но холодно не было. Климат такой. Первое, что бросилось орловскому пареньку в глаза, так это отношение итальянцев к русским. Добродушие, желание помочь удивляло. Красное вино и небольшие белые булки ему совали в руки с улыбками и энергичным похлопыванием по плечу. Пришлось впервые попробовать и знаменитые теперь спагетти. У итальянцев пища номер один. Макароны готовились на костре в большом котле. Итальянцы орловского парня признали и называли его Серджио.
Как-то в лесу был пленен немецкий обоз. Фрицы, пожелавшие полакомиться жареными каштанами, послали 17 солдат “на сбор урожая”. Вот тут их всех и “накрыли”. Перепуганных солдат расстреливать не стали, но зато оружие, обмундирование и сапоги забрали. Чтобы не пропадать добру, Сергей с одного из немцев снял еще и часы. Когда разутая братия вояк предстала перед своими командирами, те решили провести широкомасштабную операцию. 500 автоматчиков, выстроившись в цепь, пошли в атаку. Партизаны отступили. Горную поляну с шалашами пришлось оставить.
Перейдя в соседнюю область Пьемонт, равную по территории Орловской области, партизаны встретили отряд итальянских коммунистов. И вот здесь судьба свела Сергея с удивительным человеком, которого все называли Кобра. Приветливый, жизнерадостный, он сразу расположил к себе Сергея. Их взаимное уважение крепло день ото дня. Решив остаться среди коммунистов, Сергей Константинович вместе с ними ушел осенью на переформирование. В провинции Кунео их отряд вошел в состав партизанской 16-й бригады Перроти 6-й дивизии Гарибальди LANGE, сформированной 20 ноября 1944 г. Во главе дивизии стоял генерал Франческо Россо. Невысокого роста, крепкого телосложения, с чапаевскими усами. Именно с этими людьми Сергею и предстояло дожить до победы. Воевать в бригаде оказалось веселей и сытней. Партизаны регулярно снабжались всем необходимым. С Лондоном была прямая радиосвязь. На больших парашютах англичане сбрасывали коробки и мешки. В них было все необходимое: автоматы и минометы, медикаменты и консервы. Подкармливали партизан даже колбасой, связанной в виде небольших аппетитных колечек.
Однажды в горную деревню Фезолия, где размещался штаб дивизии, пришла радостная для Сергея весть – в 8 км от них находится партизанский отряд, состоящий из русских. Командовал им загадочный капитан Ворон. Через связников пришло сообщение, что в условленный день от него придут. Как потом узнал Сергей, ребята были из Курска. Спустившись с гор, земляки зашли погреться в местную харчевню. А когда сели за столик выпить по стаканчику вина, случилась беда. Священник, служивший при штабе, разрядил в них автомат. Пока хозяин харчевни приходил в себя от шока, тот дал деру в горы. На выстрелы сбежались партизаны. Был среди них и Сергей. До сих пор перед его глазами стоит жуткая сцена: разбрызганное вино, лужа крови под столом и осевшие на стульях тела разведчиков. Догадываясь, что это связники, генерал Россо принял решение отправить Сергея к Ворону. Встал он на лыжи и двинулся в горы. А когда пришел в отряд и сообщил о трагедии, то об этом пожалел. Капитан, придя в ярость, всю Италию матом обложил, а отряд – за то, что там предателя не усмотрели. Когда они вместе пришли в деревню, то она словно вымерла: харчевня закрыта, во дворах тихо. Это уже потом рассказывали, что селяне испугались, что сейчас придут русские и будут мстить. По местным понятиям, возмездие было неизбежно. Первым к отряду решился подойти местный батюшка. Шурша сутаной, повел всех в костел. Ребят, как на Руси положено, похоронили головой на запад, ногами на восток. А когда могилки землицей закрыли, батюшка провел русских в погреб под церковью, усадил за стол. Вот, ребята, бочки, наливайте и помяните, как у вас положено.
10 апреля 1945 г. итальянские коммунисты объявили о начале восстания. Одними из первых знамя подняли рабочие Турина. В ночь с 25 на 26 апреля 12 тысяч патриотов взялись за оружие. В ответ немцы при поддержке итальянских чернорубашечников окружили город. На улицах завязались бои. Партизанское командование решило идти восставшим на помощь. 16-я бригада наступала с южной окраины. В ее задачу входил захват военной казармы чернорубашечников. Но партизаны взяли численностью. 400 чернорубашечников попали в плен. Командование, не долго думая, приказало всех расстрелять. Пленных выстроили в шеренгу, дали лопаты и приказали рыть могилы. Пока те копали, на треножник установили пулемет. Первый и последний раз в своей жизни Сергей Константинович увидел массовую казнь. Когда пулемет застучал, фашисты стали падать. Невольно он обратил внимание, что тело при расстреле падает почему-то не назад, а вперед. Дальнейшие события советского паренька шокировали не меньше: к выложенным в ряд телам подходил медик, констатируя смерть, а за ним двигался падре с кадилом. Окуривая тела и шепча молитву, он шел дальше.
А 1 мая в Турине состоялся парад Победы. Партизанские бригады, со знаменами и штандартами, выстроившись в колонну, прошли маршем по центральной улице. Проклятая война закончилась. Люди, утопая в счастье, вышли на залитые солнцем улицы приветствовать победителей. Цветы сыпались дождем с балконов и из окон. Бородатые мужчины, браво чеканя шаг, шли по освобожденной земле. И был среди них орловский паренек из глухой российской деревеньки, для которого эта победа стала личной победой. В этот день ему было присвоено офицерское звание капрала.
Собирали русского капрала домой всей бригадой. На дорожку дали баул продуктов с бочонком вина и полный чемодан вещей. Дома такого богатства Сергей никогда не видел. В добротный кожаный чемодан ему положили белоснежные рубашки, штаны, разноцветные галстуки. Дали рулон ткани на костюм, столько же на пальто. Слезы, объятия и дорога на перекладных до Болоньи. С транспортом в Италии проблем не было. По дорогам то и дело сновали американцы на джипах. Получив документы, Сергей Константинович пришел в специальный лагерь для интернированных. Организовали его американцы. Таких лагерей по всей Италии были десятки. Страна была наводнена бывшими узниками фашистских лагерей. Помимо русских в партизанские отряды бежали военнопленные англо-американских войск. Были среди них уроженцы Канады и Бразилии, Австралии и Южной Африки. С окончанием войны всех этих людей надо было “отфильтровать” и отправить к местам дислокации армий союзников. У американцев, взявшихся за это, русские были под особым контролем. В их задачу входило склонять русских к невозвращению домой. Американцы – народ скуповатый, но в данном случае на посулы не скупились. Предлагалось гражданство, служба в армии с присвоением офицерского звания, высокая зарплата. Тех, кто особо “понравился”, брала в оборот разведка. Работали с ним виртуозно. Американцы как вояки так себе, но что касается сбора информации – народ дотошный. Кормили в лагере хорошо, а во время бесед даже виски предлагали. С ним лично “работал” некий полковник. По-русски говорил с акцентом, но тонкие обороты русской речи знал великолепно. Кроме того, в глаза бросались его манеры. Русский человек чувствует “своего” за километр. Полковник, поняв, что его раскусили, признался, что в 1921 г. родители-дворяне выехали из Одессы. Как-то раз, чтобы “сломать” Сергея Константиновича, полковник привел его в небольшой кинозал и показал документальный фильм. Там за колючей проволокой стояли изможденные люди с бирками на ватниках. Это были узники ГУЛАГа. Показывая фильм, полковник наблюдал за реакцией русского. А когда зажегся свет, то сказал: “Вот вы где окажетесь после возвращения на родину, мистер Шамардин“. – Нет, поеду, а надо – поползу, там мой дом. – Ну что ж, дело хозяйское.”
Полковник отдал приказ переодеть его в новенькую американскую форму, посадил в джип и повез через итало-австрийскую границу в Вену в ставку Конева. Когда подъехали к советской комендатуре, полковник, подойдя к двум автоматчикам у входа, попросил вызвать коменданта. А когда полковник стал прощаться, то обернулся к Сергею Константиновичу, ехидно посмотрел и на хорошем русском языке говорит: – Ну, до свиданьица. Желаю всего хорошего.
То, что произошло потом, Сергей Константинович вспоминает с болью. Под конвоем его провели в кабинет. Майор глазками крысиными моргнул и как с плеча рубанул: “Ну, Сергей Константинович, давай на чистоту … ты на кого работаешь?“. Пока тот говорил, показывая документы, выданные итальянскими партизанами, и сообщая, что этот самый американский полковник – русский из разведки, майор “вертушку” крутанул и кого-то позвал. Появились четверо. Сергей сразу понял: “палачи”. И не ошибся. Били так, что ребра хрустели. Вспомнилось, что во время ареста в своей деревне фашисты его били не так страшно. Две недели длилась пытка. В камеру бросят, а после снова на допрос. Причем сидел в камере Сергей Константинович не один. Попал он к военнопленным из армии Власова. Это уже потом он понял, что его за власовцем представили. Чем бы весь этот кошмар закончился, известно: забили бы до смерти. Да, видно, Господь уберег. Из его родной деревни, застав его живым, пришел наконец ответ на запрос. Полуживого Сергея отпустили. Американскую форму и чемодан с подарками отняли. Разрешили только взять награды, справку, выданную генералом, и фотографии.
Сумел добраться только до Молдавии. В Черновцах ему стало совсем худо. Неказистый медик, бегло осмотрев больного, вынес свой “вердикт” – тиф. Потом главный врач больницы сказал, что у него легкое ребрами пробито. Еще бы пару дней, и все. В общем, спасли Сергея Константиновича. На больничной койке пролежал 2 месяца. Домой вернулся только в мае 1946 г. И снова удар: не дождавшись сына, умер отец.
Орловская область после войны – это не сытая, снабжаемая союзниками, Италия. Голод, разруха. Люди, чтобы не свалиться, выкапывали на полях картошку, оставшуюся с прошлого года. Её так и называли – “тошнотики”. А Сергею Константиновичу, чтобы поправиться, нужно было полноценное питание. Местные гурманы посоветовали есть собачье мясо. Жалко было пойманного пса, а что делать: жить-то надо. Когда Сергея Константиновича приехали из НКВД “проведать”, он как раз мясо в котелке варил. “Ну, как живете?” – ему вопрос. А он говорит: “Да вот так и живу. Не хотите угощения?” Те как узнали, из чего суп, руками замахали: “нет-нет”.
Жизнь налаживалась. Сергей Константинович женился, переехал в Орел. Но все время снилась Италия. Горные вершины, улыбающиеся лица боевых друзей. Однако участие советских граждан в Итальянском сопротивлении в СССР не особо афишировали. Но так случилось, что в конце 60-х в родную деревню Сергея Константиновича приехал итальянский генерал Франческо Капуро, чтобы повидать своего подчиненного Николая Николаевича Егорова. По удивительному совпадению он тоже воевал в Италии, в области Лигурии, где поначалу базировался отряд Шамардина. Но тогда он об этом не знал. Так вот, когда генерала торжественно встречали, к нему подошла мама Сергея Константиновича. “А мой сыночек тоже у вас воевал“, – сказала она и фото показала. Генерал все подробно записал, а когда вернулся в Италию, встретился с генералом Россо и рассказал, что его бывший подчиненный живет в Орловской области. Генерал, выйдя к тому моменту в отставку, возглавлял Национальную ассоциацию итальянских партизан. Лишь в 1977 г. состоялась их встреча. 15 ветеранов, среди которых был и Сергей Константинович, прилетели в Италию. Убеленные сединой воины обнялись после стольких лет разлуки.
И вот под шинами автобуса захрустела каменная крошка партизанских троп. С волнением, припав к окну, Сергей Константинович смотрел на горные вершины, ставшие частью его судьбы. Побывали бывшие партизаны во многих местах. Но деревня Фезолия запомнилась особенно. От того самого священника он узнал, что останки воинов из Курска были перевезены в СССР. Итальянцы опять поразили русских ветеранов своим трепетным отношением к памяти русских солдат. Ни одна могила не была заброшена. На гранит и убранство не скупились. Вечная им память и низкий поклон…
Незаметно пролетело несколько часов нашей беседы. Сергей Константинович, прихрамывая, не спеша шел по аллее. Яркое солнце, пробиваясь сквозь колыхающиеся ветви деревьев, создавало на асфальте удивительную мозаику.
С каждым годом ветеранов становится все меньше. Так, немного прихрамывая, залитые солнцем, они и уходят от нас. Скромные герои Великой эпохи, до последнего дня оставшиеся верными своей стране, которая так часто была к ним несправедлива. И этот груз дальше понесем уже мы, современники, которым посчастливилось застать их на этой земле. И мы расскажем о них своим детям. И только когда белобрысый мальчуган не по-детски задумается, глядя на пожелтевшие фотографии, мы сможем вздохнуть спокойно.
